Первый концерт американских певцов во Дворце спорта начался с благотворительной акции – Эд Мак Кои преподнес в дар нашему детскому дому цветной телевизор.

      Концерт начал Эд Мак Кои. Не знаю, о чем пел американский певец. В конце концов, в песне главное музыка, а музыке, как сказал певец, не нужен перевод. Он исполнял рок, в котором кроме ритма была и красивая, похоже, народная мелодия. Фолк-рок, соул, кантри – это его стиль. Думалось о просторах прерий, о скачущем на коне всаднике. Я не против экспрессивной манеры исполнения на эстраде, тем более, если исполняется рок-н-ролл. Но, даже исполняя рок-н-ролл, Мак Кои оставался внешне спокойным, только в такт притопывал ногой. Приятно удивил и его скромный, "спокойный", без малейших претензий на оригинальность костюм. Это я к тому, что, если некоторые наши солисты поют, находясь в стойке на лопатках, это совсем не значит, что научились они этой экстравагантности "у запада".

      Раша, жена Эда, индианка, но поет в эстрадной западной манере. Голос звонкий, чистый, сильный. Более экспрессивна, нежели ее муж. Трудно по нескольким песням получить представление о певице. Были еще трудности, о которых скажу позже.

      Выступление американских артистов занимало половину концерта, другая половина была отведена нашей новой отечественной эстрадной звезде Александру Малинину. Вежливо отаплодировав американской певице, зал восторженно взревел (точнее, наверное, будет "взвизжал"), когда объявили выступление отечественного кумира.

      – Мы будем петь по-русски, – пообещал Александр, и зал благодарно зааплодировал. Нет, к отношениям Малинина с публикой слово "зааплодировал" слишком вяло – все, что артист говорил, а также первые аккорды его гитары, первые музыкальные фразы встречались умопомрачительным ревом, свистом, шквалом рукоплесканий (среди зрителей было много молодежи), а после каждой песни к нему бежали очереди поклонниц и поклонников с цветами. Он, человек эмоциональный и, похоже, еще не пресытившийся любовью публики, улыбаясь счастливой, щедрой улыбкой, принимал эти цветы.

      Малинин пел много, и было видно, что для него песня – счастливое состояние души. С отчаянной страстью он пел романсы под гитару, пел с пронзительной русской тоской – откуда только знать ему, еще такому молодому, про муку белых офицеров, покинувших Родину? (На мой взгляд, это были самые лучшие минуты, подаренные зрителям). С бесшабашной истовостью пел он совсем другие песни – под грохот ударных. Ну, и, конечно, "Корриду" и "Осторожно, двери закрываются". Последнюю – вместе с доброй сотней молодых людей, вышедших на площадку потанцевать и подпеть своему кумиру. Не знаю, радоваться ли такой активности зрителей или грустить.

      Ну, а теперь про трудности, которые мешали воспринимать певцов. Мне досталось место в четвертом секторе, то есть сбоку от оркестра, точнее, всей этой аппаратуры, состоящей из динамиков-усилителей, шнуров и т.д. Видеть приходилось в основном затылки и профили певцов. Словно ударной волной оглушило в первые минуты концерта, и только по отдельным доносящимся до заложенных ушей звукам догадывалась, что голос у певцов есть.

      Я пишу это не затем, чтобы посетовать на судьбу. В конце концов, это работа. А неудобства можно списать на профессиональные вредности. Но люди-то пришли на встречу с искусством, заплатив по шесть рублей за билет (все дороже билеты на концерты звезд). А слышали и видели они столько же. Во Дворце спорта, как известно не только любителям эстрады, но и организаторам концертов, плохая акустика. Большая удаленность артиста от зрителей, плохое освещение, заволакивающий сцену модный дым превращают артиста для большинства зрителей в звездочку, мерцающую где-то далеко в темноте.

      Конечно, чем внушительнее зал, тем ощутимее выручка. Но как много при этом теряет искусство!

Т.Тюрина