Певец ударил по струнам гитары, взял дыхание и вдруг… осекся. В зале – гробовая тишина. "Ой, слова забыл". – Артист вышел из луча, чтобы собраться. В зале смешки и недоумение. Он взял себя в руки и запел… На сцене стоял не начинающий бард, а главный участник концерта – обладатель "Гран-при" телеконкурса "Юрмала-88", новая звезда советской рок-музыки Александр Малинин.

      Это произошло потом, примерно через час после нашего разговора с Александром в артистической концертного зала "Россия".

      Вокруг – безразличные зеркала, динамик на стене исправно транслирует то, что происходит на сцене.

      – Мы узнаем о звездах, только когда они вспыхивают, но и до этого звезды существуют, совершая невидимое до поры движение по своим орбитам. Не буду спрашивать тебя о творческом пути – за последнее время в печати появилась исчерпывающая информация: сначала Уральский народный хор, замет Москва, работа в "Голубых гитарах", в группе Стаса Намина, в "Метрономе"… Вдруг ты все бросаешь и начинаешь петь один. Почему? Может быть, конфликты с руководителями групп?

      – Конфликтов особенных не было – все у меня складывалось нормально, как-то само собой. Деньги были, на концертах групп, где я работал, всегда полные залы… Понимаешь, каждый музыкант должен получать удовольствие от того, что он делает. Это значит, что в своей работе он должен полностью выражать себя, выкладываться. Кто-то может это делать, играя в группе, - я не могу. В группах все одинаковые, все безлики, есть только имя "хозяина" – руководителя. Все работают на него. А "хозяин" подавляет, нивелирует творческие индивидуальности. Я всегда чувствовал, что могу делать больше, чем от меня требовалось в рок-группах. Но вырваться из привычного ритма работы, резко изменить жизнь очень трудно. Мне помогла экстремальная ситуация. В 1986 году я попал в автокатастрофу и три месяца валялся в гипсе – было время и о жизни подумать, и принять решение. Именно тогда мне стало ясно: я должен работать сам. Могу ли? Что надо сделать для этого? Какие песни петь? Вот такие вопросы я тогда себе задал. И стал постепенно отвечать на них.

      – "Юрмала" дала самый последний ответ...

      – Я слишком хорошо знаю законы нашей эстрады – я в ней 13 лет "варился". Поэтому все делал наверняка. Понимал – без имени на сцене делать нечего. А как сделать себе имя, У нас есть только два пути: конкурс и телевидение. Конкурс – хоть это и лотерея, но все-таки реальный шанс, а телевидение… Чтобы туда пробиться, надо или имя иметь, или связи. А если ты просто позвонишь и скажешь: я такой-то, у меня есть несколько песен, не могли бы вы меня послушать, - тебе предложат позвонить через месяц – работы, мол, много... Поэтому у нас экране одни и те же лица. Телезрителю просто не с чем сравнивать.

      – И что ты предлагаешь?

      – Известно, что во многих западных странах существует не одно телевидение, а несколько. Шансов пробиться во много раз больше. И там не важно, знает тебя редактор или не знает. Если ты сделал хороший клип – его возьмут, если скучный, неинтересный – никто с тобой возиться не будет. Хотя у них действуют законы джунглей – побеждает сильнейший, - но, мне кажется, возможностей у неизвестного артиста больше.

      – Для тебя это все уже позади – ты стал звездой. И, по общему мнению, был в Юрмале на голову выше остальных исполнителей.

      – Терять мне было нечего. Юрмала была моим последним шансом. Ведь там возрастной ценз до 30, а мне тридцать как раз этой осенью. "Юрмала" – самый подходящий конкурс, чтобы сделать себе имя. Три дня меня показывали на весь Союз – теперь меня знают. А ведь я еще в прошлом году довольно успешно выступил на "Рок-панораме", работал в США, выпустил пластинку – но не будь "Юрмалы", никто меня не знал бы.

      – Выходит, ты добился всего? И теперь никаких проблем?

      – Мое положение как артиста концертной организации по-прежнему остается бесправным. До "Юрмалы" нам объявили: победители едут с концертами по Волге. Я взял "Гран-при" и, естественно, обязан был ехать. Хочу я или нет, даже не спросили. Вообще после Юрмалы не было ни одного выходного, в день по одному-два концерта. Тоже старая традиция: выжимать из имени сразу все, не давая опомниться… Зато в творческой жизни произошло чудесное превращение: теперь я сам выбираю, что мне петь, когда записываться на телевидении. Я сейчас на подъеме, очень много хочется попробовать и… закрепиться в звездах. На меня теперь смотрят по-другому, на каждом концерте я должен удивлять, "отрабатывать" свое имя. Для этого надо работать, искать – иначе все созданное с таким трудом рассыплется в прах. Главное – делать все честно. Я и песни такие подбираю, в которых я бы отвечал за каждое слово. Мой принцип – петь "живьем", а не открывать рот под пленку. Когда певец поет под фонограмму, это не искусство, а обман людей, сидящих в зале. Пока я буду выступать, буду петь "живьем" – это твердая творческая позиция.

      – В твоем репертуаре рок-певца есть и романсы, и народные песни. К року они вроде бы не имеют отношения...

      – А что такое "рок"? Кто может дать точное определение? Мой "рок" – это мой рок, это песни, которые я не могу не петь. А разве "Черный ворон" не рок-баллада? Я считаю, что рок – это музыка, которая полностью совпадает с тобой, музыка о сокровенном, пение на пределе. Так, например, я стараюсь петь свою "Корриду".

      – Ты говорил, что удачно рассчитал восхождение. Рассчитываешь ли свое будущее?

      – Сейчас, мне кажется, могу все. Хочу сняться в кино. Не в музыкальном фильме. Кстати, мне пришло уже приглашение, но пока это нереально – работы навалом. В будущем году поеду на международный конкурс. И главное – работа. Делать новую программу. Все будет теперь на другом уровне. Что выйдет из этого – поглядим. Я верю в себя, верю в свое искусство.

      Вошел директор Александра Малинина, и разговор оборвался – певцу следовало готовиться к выходу. Я поспешил в зал и стал свидетелем казуса, с которого начал рассказ о новой звезде рок-музыки, недавно зарегистрированной музыкальными астрологами. Но меня эта "накладка" не смутила. Ведь и эти огрехи "живого" пения дороже скучной стерильности пения под фонограмму. Нет гарантии, что Малинин надолго задержится в сонме наших рок-знаменитостей – счастливый билет "Гран-при" Юрмалы действителен самое большее на год.

      Впрочем, одна гарантия есть – вера в себя.

Н.Фохт